День не задался с утра. Чернильные тучи плотно обложили ясное небо, мешая ему сверкать своей белизной. Так странно было видеть такую непогоду, особенно с последней тенденцией теплых и солнечных дней. В соответствии с тучами, так отчаянно не желающими разродиться уже этим ливнем и освободить небосклон.
Ренива поглядывала в окно, как-то неуверенно перекладывая самопишущие таблички с места на место, видимо, не в состоянии сейчас найти нужную. Это было для нее не характерно, и то ли от погоды за окном, то ли от собственной непривычной рассеянности, леди хмурилась, что между темными бровями пролегала заметная складка. Дом у Моста был непривычно пуст, она пришла пораньше, чтобы сделать дела, которые отложила на сегодня. В срок, как и всегда.
Размеренные шаги возвестили о том, что кто-то из коллег наконец-то соизволил притащить свои конечности на службу. Впрочем, почему кто-то? Как говорят, милого узнаю по походке? Немного романтично, но суть передает верно. Ренива всегда отличала по походке настроение обладателя оной, как и имя, без сомнений.
- Хорошего утра, сэр Шурф! - улыбка как-то сама собой появилась на губах, открыв миру незабвенные ямочки на щеках. Почему-то видя этого человека Ренива всегда улыбалась. Вот только сегодня с ним было что-то не то. Как минимум его выдавало то, что его выражение лица проще опустить в молоко, чтобы то скисло, нежели отнести его к ответному пожеланию утра, какого бы ни было.
- Что-то случилось? - брови снова хмурятся, леди Калайматис уже думает о том, что стряслось в городе, ведь Лонли-Локли не будет просто так растрачивать эмоции понапрасну. Случилось что-то очень плохое, в этом не было сомнений.
А случилось невообразимое. Стоило только сэру Шурфу открыть рот, чтобы сообщить печальное известие, Ренива все поняла. Разве может он прийти на работу без напарника? На работу пришли в один день, быстро подружились. Два сапога пара, сэр Тотохатта ищет, а сэр Шурф доводит дело до финальной точки. Первая мысль была о том, как тяжело же этому мужчине остаться без друга. Без столь близкого друга, который бок о бок через столько с ним прошел.
Как-то неловко Ренива прижала ладонь к губам, мешая себе сказать что-то вслух. Почему-то казалось, что именно сейчас оно ни к чему. Именно сейчас она скажет только глупость. Ненужную, несовершенную и совершенно невовремя.
И лишь потом, спустя мгновение, боль утраты сжала сердце. Она успела привязаться к сэру Тотохатте, как бы мало они не общались. Она ко всем работникам Тайного Сыска привязалась, если быть честной. Мастер Преследования мог улыбнуться так, что никаких слов не нужно. И сейчас ей казалось, что Дом у Моста резко опустел. Призраком, таким же тихим и невесомым, как и всхлип, вырвавшийся откуда-то из глубины ее груди, пробежались перед ней воспоминания о Тотохатте. Уже не существовало этой приставки сэр, уже ничего не существовало. Как всегда, Ренива растворилась в своей боли полностью, ей казалось, что она чувствует знакомый запах где-то рядом.
Леди подняла голову, посмотрела на сэра Лонли-Локли. И резко, также как и захлестнула ее эта ненужная истерика, собрала все мысли в одну кучку. Если ей грустно, то каково ему? Не стоило быть настолько эгоистичной. Это казалось таким беспросветным эгоизмом, в самом деле.
Свинцовые тучи наконец-то разродились отборным ливнем. Он гулко стучал по подоконникам и крышам, стеной скрывая все происходящее в Ехо. А леди Ренива украдкой утирала слезы, как-то не вовремя и, как ей казалось, стыдливо, оказавшиеся на ее щеках..

Небольшой Главный Зал в главной и единственной резиденции ордена Стальных Каблуков гудел, как рассерженный улей. Если этот абсурдный запрет на ношение каблуков был просто возмутителен, то приказ о роспуске ордена был уже абсолютной, неслыханной наглостью. Возмущению адептов ордена просто не было предела!
- Да этот завистливый королек совсем зарвался!...
- Ну почему только нашему ордену?! Половина же Ехо на каблуках щеголяет!...
- Он бы еще всем тюрбаны носить запретил!...
- Тихо, дети! Вы уже не маленькие, чтобы так себя вести. -чуть повысил голос золотоволосый мужчина, возвышающийся на голову над всеми присутствующими, Хеледрох Кайдо, Светлый Магистр, Великий Магистр ордена. Для него эта толпа возмущенных до глубин души крайне агрессивно настроенных и весьма могущественных колдунов действительно была детьми. Детьми хоть и слишком шебутными, но любимыми. Многим из них уже давно перевалило за полтысячелетия, но и они оставались для него юными учениками, которых он обучал еще в стенах Высокой Школы Холоми. И, как бы удивительно это не было, колдуны эти платили ему взаимностью. Великий Магистр никогда не приказывал, лишь просил, но слушались его неукоснительно - вот и сейчас все быстро затихли и уставились на своего Великого Магистра.
- Я совершенно согласен с вами, все эти законы и указы Гурига Пятого возмутительны. Но они уже есть. На каблуках нам ходить нельзя, а орден наш распущен. Но знаете... Если бы не этот указ, то я сам скоро распустил бы орден. -Светлый Магистр предостерегающе поднял руку, пресекая даже попытки возмущенных воплей,- Многим из вас уже не место в этом мире и вы прекрасно это знаете. Наш орден - это путь, по которому стучат наши каблуки. Вам пора двигаться дальше, ведь этот отрезок пути уже пройден. -и тут пронзительной синие глаза сверкнули не менее пронзительной яростью,- Но ваш учитель я, а не Гуриг, и не ему решать за меня, когда следует распускать мой орден. Как вы считаете, какого наказания он заслуживает за то, что сунул нос туда, куда не следует? -ярость прошла так же внезапно, как и появилась, а Хеледрох уже с интересом смотрел на свой орден, ожидая его ответа.
- Да прибить его! -возмущенно отвечали самые молодые.
- Проклясть так, чтобы до конца лет ему икалось! -отвечали горячие головы постарше.
- Шляпу его заколдовать так, чтобы вообще не надевалась. -отвечали наиболее миролюбивые.
- А может деревья Крипхе заколдовать, чтобы они его вместо нас как следует по щекам отхлестали? Я точно знаю, что они в саду королевской резиденции есть, их туда мой дед еще продал! И чтобы шипы ядовитые были, чтоб его понос на три дня прошиб... - неожиданно горячо выдал идею самый младший из послушников, жутко смутившись под конец, но упорно пробубнив все до последнего слова. Расхохотались все. Отсмеявшись же, Великий Магистр тепло улыбнулся совсем уж заалевшему мальчишке и вынес вердикт:
- Ты молодец, Хинни. Пожалуй, это самая лучшая идея из прозвучавших. И в меру жестока, и так же смешна, как приказы нашего короля. Хотя, пожалуй, обойдемся без поноса... Мы же не будем гнаться за его абсурдностью?

Вот оно как получилось - бормотал себе под нос Коба, свернув в очередной переулок и прислушиваясь попутно к тяжелым шагам за спиной - Впрочем, я тоже хорош. Голова - она вообще-то полезная штука, надо ее иногда использовать, - топот преследователя прервался звуком падения чего-то тяжелого и страшными ругательствами. 
А тем временем старшина портовых нищих, повторив для памяти пару наиболее заковыристых оборотов из только что услышанного,подправил - теперь точно не промахнется, - еще один тюк с каким-то фиолетовым туманом внутри, и резко свернул в мышиную нору. При этом он вспомнил десяток весьма заковыристых ругательств - не с целью перещеголять некоего излишне мстительного Вершителя, а для того, чтобы не рехнуться от страха. Вообще-то муракоки не страдают от недостатка храбрости (впрочем и разумной осторожности тоже), но удирать от существа, способного весь мир в порошок стереть, чтобы сделать тебе больно...  Тут, знаете ли, всякий струхнет.
Впрочем, сэр Макс мог наломать весьма крупную поленницу дров и не прибегая к столь радикальным средствам. Стоило Кобе чуть отвлечься - и вот небо выглядит как картина пьяного импрессиониста, ветер стал слегка рваным, а из небольшого сада доносится шелест деревьев, подозрительно похожий на человеческую речь... В общем Темная Сторона во всей красе, сюрприз-сюрприз.
Так-так, знакомый садик. До "Жирного Индюка" всего квартал остался-пронеслось в голове у Кобы.
Собственно деревья, мимо которых он сейчас пробегал, были вполне себе настоящими. А вот сам старшина портовых нищих в этот момент напоминал скорее призрака, чем живого человека, поскольку ему приходилось находиться и во сне, и в сознании одновременно.
Да что я, Гленке Тавал - на Темной Стороне болтаться? - буркнул себе под нос Коба, обнаружив подозрительного мальчишку рядом с оградой - Хорош спать, голубчик, поганый у тебя сон получился.
Наконец добежав до ограды, он со всей силы затряс мирно дрыхнущего Вершителя за плечо.
Давай-ка поднимайся - сказал он, с облегчением возвращаясь из липкого пространства сна.

Лицо молодой Сотофы Ханемер не выражало никаких эмоций, благо держать их в себе она научилась еще давно. Но ведь никто не утверждал, что внутри нее не бушевала буря, не выходили моря из берегов, и не падала небесная твердь. Кеттари осталось где-то далеко, как и беготня от надоедливого Чиффы, сила бьет через край, а будущее вот-вот наступит. Нет, оно уже наступает! Юная Сотофа уверенным шагом шла в неизвестность, пытаясь забыть, где она и кто она, углубиться в проблемы бытия и затем увидеть, куда же принесут ее родные ноги. Но куда же они могут принести красивую, могущественную и перспективную девушку? Только в красивое, могущественное и перспективное место. «Соберись, леди, где бы ни была сия «неизвестность», ты и в ней сумеешь освоиться. Кто вообще сказал, что… Ох!» Размышляя о будущих перспективах, мудрая и несокрушимая колдунья врезалась лбом в каменную стену.
Потирая рукой лоб и ругаясь, Сотофа отошла от стены на пару шагов назад и взглянула наверх. Стена была столь большой высоты, что девушка не разглядела ее окончания. «Да, могущественность из меня так и прет. Уткнуться лбом в стену… Но здесь определенно что-то есть!» Сотофа прошлась вдоль стены взад и вперед, чувствуя некую скрытую силу. По мере продвижения вправо, неизвестная сила набирала мощь, и тут юная особа почувствовала место ее скопления. Сотофа закрыла глаза, сосредоточилась и попыталась «прощупать» этот участок стены. Вроде стена, вроде не стена, - проворчала она себе под нос, - но точно не наваждение. Или же?.. - Встряхнув головой и снова закрыв глаза, девушка постаралась расслабиться и приблизилась к стене. Ближе, ближе… Мгновение, и каменная преграда оказалась за спиной юной особы.
Сотофа только успела открыть глаза и увидела, как навстречу ей с совершенно диким видом бежит человек в бело-голубом развевающимся лоохи и почти слетевшим тюрбаном. Вы… как... это сде… сделали?! – просипел он, наконец, добежав. Хитрая леди решила опустить подробности своего столкновения со стеной и со скучающим видом ответила – Через стену-то прошла? Тоже мне проход скрытый, смех один! – Сотофа ехидно улыбнулась. Так просто попасть в Иафах! Может что-то с защитой?.. Вот что, я отведу вас к Нуфлину, а он уж сам разберется, - пробормотал, как поняла девушка, магистр. «Орден Семилистника?! Да, будет что-то интересное» - думала про себя Сотофа Ханемер.
Зал, куда ее привели, был темным и пустынным. В углу стояло мягкое роскошное кресло, где восседал Великий Магистр Нуфлин Мони Мах. Правда, особенно величественный вид он не имел, но Сотофа только войдя в комнату, почувствовала невиданную мощь, исходившую от главы Ордена. Ну что ж, леди, вы ждете от меня похвалы? Так вот знайте, вы ее не получите. Но вы получите главенство над этими девочками, которые ничего не умеют, а должны бы уметь, правда, у меня есть определенные требования…
С этого и начался путь великой леди Сотофы Ханемер в не менее великом Ордене Семилистника.

Шурф Лонли-Локли написал(а):

Первый раз, когда у Тотоши получилось встать на след.

Утро. Яркое, пронзительно светлое, радостно-певучее весеннее утро. Мапьчишка с протяжным и громким зевком приветствовав яркое светило дня выглянул в окно. Ярко синее, без малейшего признака "белесости" небо над головой в обрамлении ветвей садовых деревьев казалось сияло словно огромный, чистейшей воды голубой алмаз. Торопливо натянув на свое нескладное и худое тело лимонно-желтое лоохи и оранжевую скабу подросток нимало не смущаясь подойдя к окну комнаты, которая, вот удача, то, располагалась на первом этаже и при этом выходила окнами в сад,спустя пару минут перекинув обе ноги попросту сиганул вниз. На миг ощутив чувство полета и бурлящую мириадами пузырьков радость от этого осознания спустя пару мгновений оказался на траве. Роса, еще не выпитая ярким весенним солнцем намочила край лоохи, отчего то прилипло к икрам, заставив парня слегка вздрогнув широко улыбнуться.
Какой же сегодня день, чуде-есный! Подпрыгивая и пытаясь выбрать свой путь так, чтобы минимально намокать, Тотохатта в какой то момент ощутил нечто странное. Нет, нет,  это был не озноб, хотя можно было это чувство именно так и назвать, нечто необычное. В основании солнечного сплетения словно поселился теплый солнечный зайчик, пушистый и о-очень беспокойный. Трава, больше не влажная но сухая, не мочила подол лоохи, но самого Тотхатту словно что-то звало вперед. Через довольно таки продолжительное время, подросток, петляя как он попервости думал, по саду без особой цели, вышел к хозяйственным постройкам. Веселое настроение паренька во время его продолжительной прогулки медленно и неотступно менялось понижаясь от восторженно веселого до раздражительно неприветливого, но Тотохатта пока еще ни о чем не догадывался.
Увидев возле одного из сараев  привалившегося спиной к стене  постройки садовника, мальчишка даже не будучи лекарем осознал, что тому плохо, также он ощутил, что и ему также нехорошо. Первая же фраза старика садовника повергла мальчишку в долгое недоумение, ибо была сказана с такой злобой и гневом, словно он в чем то провинился. Сойди со следа.  Ну чего ты на меня то уставился? Кому говорю, сойди со следа, паршивец!. Ничего не понимая Тотохатта слегка подпрыгнул вверх и уже в прыжке ощутил, как это странное, не обычное для него лично  усталое раздражение глупостью окружающих и брюзгливость покинули его. Он снова ощущал всеми фибрами души пронзительную синь неба, яркость и тепло солнечных лучей и не понимал почему этот садовник, занимаясь столь красивыми цветами ощущает себя несчастным.
А что это означает? вопрос повис в воздухе в то время как садовник недобро зыркнув хмыкнул Ты сошел с моего следа и это все что тебе надо знать. При этом выражение лица говорившего было таки-им, словно тот вслух произнес "А если ты еще раз используешь на мне свои штучки, то пеняй на себя!"

Шурф Лонли-Локли написал(а):

1. "Буривухи пригласили меня работать в Тайном Сыске". Иными словами - опишите процесс принятия сэра Луукфи в эту страшную организацию. Ощущения, когда он узнал, что его выбрали, знакомство с коллегами и обитателями Большого Архива.

Ах, это безусловно прекрасное чувство, когда день только начался, и, несмотря на то, что до его окончания ещё невероятная бездна времени, все кругом куда-то торопятся, а тебе самому, собственно, спешить решительно некуда. Рано или поздно, правда, всё равно придётся подскочить и присоединиться к этой повседневной кутерьме, но сейчас, сейчас о нарушении собственного спокойствия можно не задумываться, ну, разве что совсем чуть-чуть, чтобы ощутить сладость момента.
Словно бы иллюстрируя собой эту  мысль о праздном времяпрепровождении, сэр Луукфи, устроившись в кресле, с абсолютно умиротворённым видом разглядывал не надоедающий столичный пейзаж за окном, периодически отвлекаясь, чтобы отхлебнуть полуостывшей камры из кружки, что держал в руках. Торопиться ему и вправду было некуда, однако, голову не покидала какая-то странная и чересчур навязчивая мысль, что, вообще говоря, следовало бы. Даже, пожалуй, в некоторой степени хотелось. Отдых ведь должен быть от чего-то. А когда третье утро кряду только тем и занимаешься, что отдыхаешь, это уже не отдых, а безделье какое-то, в самом деле.
Придя к такому выводу, он вздохнул и поставил кружку с недопитой камрой на стол. Последовавший за этим звук удара и характерный грустный треск бьющейся керамики возвестили о том, что положение стола в пространстве несколько не совпало с представлениями о нём Луукфи. На светлом ковре некрасивой тёмной загогулиной расползлось камровое пятно.
— Ой... — Произнёс виновник происшествия, удивлённо моргнув и, кажется, собираясь за него перед кем-то извиняться. Однако, никаких свидетелей этого небольшого растяпства, оказавшегося роковым для кружки и ковра, рядом не обнаружилось (да и откуда бы им взяться в его доме?).
Наступившее замешательство прервал короткий, но настойчивый стук в дверь. Утренняя озадаченность как по команде сменилась надеждой на озадаченность дневную. Стук повторился и вслед за ней улетучились сомнения насчёт неиллюзорности этого неожиданного явления. Луукфи подскочил с кресла, так что то угрожающе качнулось, но всё же не упало, и направился к двери. Подёргав ручку, он слегка замешкался, потом сообразил, что в данном случае нужно толкать, а не тянуть. Всё же несколько смущённый такой внезапной переменой в поднадоевшей утренней идиллии, сэр Пэнц вежливо поприветствовал курьера и получил из его рук какое-то письмо. Вернувшись к оставленному креслу, некоторое время потратив на размышления насчёт того, кто же это вдруг решил ему написать, молодой человек таки решился прочесть послание. Для верности ещё раз проведя взглядом по каждой строчке, он снова несколько озадаченно моргнул, и, поднявшись, прошёлся по комнате, неосторожно запнувшись о какой-то предмет. Увлечённый мыслительным процессом, Луукфи даже не глянул, что пало жертвой его задумчивости и неловкости.
Собственно, письмо это было не вполне письмо. Точнее, приглашение. Приглашение в Дом у Моста, где, как известно, располагаются ставки двух главных организаций, оберегающих порядок в городе и спокойствие его жителей — Городской Полиции и  Малого Тайного Сыскного Войска Ехо. И о первой, и о второй, к слову, "в народе" ходило довольно много слухов, которые любопытный сэр Луккфи то и дело слышал ещё в бытность свою учеником Королевской Высокой Школы. Правда, если в случае с Полицией эти самые слухи были скорее забавными, то о Сыскном Войске сочиняли по большей части какую-то жуть, мол, сэр Джуффин Халли, Почтеннейший Начальник самого Войска, питается вяленым мясом мятежных магистров, которое хранит у себя в погребе! И вот в это, определённо, необычное место, его, Луукфи Пэнца, вдруг, без явных на то причин, приглашают явиться. Озадаченность данным явлением, правда, почти тут же сменилась здоровым человеческим любопытством, так что, особо не раздумывая, он переоделся (так как на рукавах этого лоохи обнаружились оригинальные, но, мягко говоря, нежелательные узоры из камры, приобретенные в процессе её распития), и вышел из дома, ещё немного поборовшись напоследок с не желавшей открываться дверью.
В Управление Полного Порядка он прибыл, должно быть, даже быстрее, чем давешний курьер добрался оттуда к дому сэра Пэнца. Зайдя внутрь, Луукфи снова столкнулся с определёнными затруднениями, а именно, он не вполне понимал, куда именно теперь следовало идти? Покрутив головой в поисках кого-нибудь, производящего впечатление человека осведомлённого в таких делах, озадаченный гость решил для начала тихо пройтись по коридорам, может там всё само собой и найдётся. Правда, пройтись тихо не вышло — в первом же зале он уронил тяжёлый деревянный стул, который кто-то так неосмотрительно поставил прямо на пути возможных посетителей. Вернув мебель в исходное положение, раскрасневшийся то ли от волнения, то ли от собственной неловкости, молодой человек замер в нерешительности, не отнимая рук от спинки своего "камня преткновения". Вывел его из замешательства только раздавшийся с другого конца помещения оклик.
Не далее чем десять минут спустя сэр Пэнц, уже заметно более спокойный, и даже в какой-то степени сосредоточенный, сидел в кабинете Почтеннейшего Начальника, и, затаив дыхание, слушал, ни много ни мало, предложение работать в этом замечательном (в чём он уже перестал сомневаться) месте, в должности Мастера Хранителя Знаний. Хранить, разумеется, ему предлагали не собственно знания, а покой доброй сотни буривухов, живущих на втором этаже, в Большом Архиве, которые, в свою очередь, держали в своей потрясающей памяти информацию почти что обо всём и всех, кто имел счастье однажды побывать в Ехо. Одна из мудрых птиц, впрочем, обитала в кабинете Почтеннейшего Начальника, и Луукфи то и дело поглядывал на неё, со смущением и восхищением одновременно. Так как косвенно он являлся одним из будущих подопечных Мастера Хранителя, Джуффин представил их с Курушем друг другу, с лёгкой поощрительной улыбкой наблюдая, как сэр Пэнц кланяется и вежливо отвечает на приветствие этого пернатого чуда. Разумеется, он не раздумывая согласился тут же вступить в должность, с трудом веря, что ему оказали такую честь, не вполне, правда, понимая, за какие заслуги. Сэр Халли сообщил, что идея пригласить Луукфи на эту ответственную работу пришла в голову самим мудрым птицам, вроде как потому, что он обладает способностью видеть суть вещей, а значит, сможет отличить их друг от друга, что изрядно удивило самого Пэнца. Кто же не сможет их различить? Джуффин, однако, сказал, что кроме него с этой работой никто не справится.
Остаток дня новоиспечённый Хранитель Знаний провёл за знакомством со своими коллегами. Сначала с самыми важными — буривухами из Большого Архива, которых оказалась, ни много ни мало, целая сотня (и вправду, не маленький архив). Птицы весьма радушно приняли его, хотя утверждают, что они не особо любят человеческое общество. Должно быть, Луукфи, со своей незаурядной памятью, воспринимался ими как некое переходное звено между человеком и буривухом. Познакомившись и поговорив по очереди с каждым из своих подопечных, пересчитав все перья птиц и стулья Архива, он, абсолютно потеряв счёт времени от счастья и свалившихся разом приятных потрясений, вернулся к Джуффину только на закате, когда пернатые сообщили, что им требуется отдых. Сэр Пэнц немного опечалившийся этим известием,попрощался со всеми и пожелал хорошей ночи, чем, кажется, ещё больше расположил к себе обитателей Архива.
Начальник, явно довольный сложившимся положением дел, сообщил, что завтра нужно будет также познакомиться и с менее необычными, но, всё же, не менее замечательными и заслуживающими внимания служащими Тайного Сыска — сэром Кофой Йохом и Шурфом Лонли-Локли. Вливаться в коллектив, так сказать. Луукфи кивнул и, ещё раз поблагодарив его, отправился домой, без преувеличения опьянённый впечатлениями, по дороге то и дело натыкаясь на людей и фонарные столбы, тут же спеша извиниться перед теми и другими.

Шурф Лонли-Локли написал(а):

2. "Кто обидел буривуха?". Или мысли, переживания, действия сэра Луукфи в момент, когда кому-то из его питомцев угрожает опасность.

В середине рабочего дня Луукфи, как обычно, сидел за столом в Большом Архиве. Татун только что попросил дать ему орехов, так что Мастер Хранитель Знаний, не обнаружив, к своему удивлению,  таковых в карманах лоохи, извинился перед птицей и полез в ящик стола за новой порцией. Ещё ни разу не бывало такого, чтобы он забыл послать курьера за пополнением периодически иссякающих запасов, так что здесь орехи обнаружились быстро и на своём обычном месте. Уже запустив руку в ящик, сэр Пэнц вздрогнул, да так, что ударился рукой о несчастный стол, заставив тот едва ли не подпрыгнуть. И на то была причина. С первого этажа донёсся вопль, который Мастер Хранитель не перепутал бы ни с чем другим даже спросонья. Кричал буривух, от боли! Кто посмел? Все обитатели Архива находятся на своих местах, значит, единственный, кто оставался — Куруш. Даже в кабинете Почтеннейшего Начальника Тайного Сыска буривух не может находиться в покое и безопасности, дырку в небе над всем.
Луукфи пулей вылетел из Архива и в пару прыжков преодолел лестницу, по которой в обычном состоянии не мог пройти, не споткнувшись и не запутавшись в складках лоохи. Сейчас же страх за подопечного и праведный гнев, обращённый к пока неизвестному, но, определённо, подлому и трусливому, противнику, словно бы дал ему собственные крылья и когти, не хуже, чем у птиц. Что бы там ни творилось, сейчас тот, или даже те, кто посмел обидеть буривуха, с лихвой за это заплатят.
Влетев в кабинет Джуффина, едва не вышибив дверь, Хранитель Знаний одним гневным взглядом обвёл помещение.
— Здесь кричал буривух. Кто обидел буривуха? — Отрывисто, охрипшим от негодования голосом, спросил Луукфи. Достаточно тихо, но с таким нажимом, словно хотел одним только вопросом переломить хребет тому, кто осмелился поднять руку на Куруша. Повторно оглядев место преступления, остановил затуманенный, исступлённый взгляд поочерёдно на обоих присутствующих. Коллеги были вне подозрений, но он определённо слышал то, что слышал. Сэр Макс попытался заверить, что всё в порядке, но секундой раньше Мастер Хранитель заметил, что у Куруша в хвосте недостаёт одного пера. Негодование снова захлестнуло разум, так что застучало в висках и поплыло перед глазами. Ничего не в порядке. Где этот беглый Магистр, возомнивший себя вольным драть перья буривухов?
— Кто обидел буривуха? — Повторил Луукфи, сгибая и разгибая пальцы, словно бы уже представлял, как сомкнёт их на горле обидчика.
Ответил ему, однако, не сэр Макс, и даже не сэр Нумминорих, а сама жертва разбойного нападения — лишившийся пера Куруш. Причём ответ был настолько неожиданным, что защитник буривухов почувствовал, будто его сбили с ног. Озадаченно моргнул. Потом ещё раз. Оснований не доверять птице не было никаких, и, если он говорит, что уже наказал обидчика... Да, наверное, всё и вправду в порядке.
Гнев куда-то улетучился, на смену ему, правда, тут же пришла некоторая досада, что подопечному пришлось самому защищаться, в то время, как Луукфи находился в каком-то этаже от места происшествия.
— Так у вас все в порядке? — Обычным лёгким тоном спросил он. Скорее на всякий случай, так как уже и сам осознал, что птицу оставили в покое. Шторм праведного гнева улёгся почти также быстро, как и образовался. В кабинете снова стоял обыкновенный, разве что слегка озадаченный, Луукфи Пэнц.