Сойдя с Моста Времени, один бесконечно долгий миг Нанка Ёк заново учился жить в том Мире, где появился на свет тысячи лет назад. После удачного завершения этого непростого дела он, наконец, смог встать на Темный Путь и попал в свои личные покои.
Все складывается идеально. Силен, ни капли трепета перед чудом жизни, в порывах вдохновения ничего не замечает ,- думал сэр Нанка,
разглядывая бурю в маленьком шарике, парящем над его рукой - Он решит, что это все привиделось ему случайно, а мы, наконец, начнем свое путешествие ,- неуловимое движение руки, шарик поднялся чуть выше, - Никто, кроме ветра, не пройдет по нашим могилам. Это прекрасно.
А побочные жертвы - губы его  тронула нехорошая улыбка - никого и никогда не волнуют.
Великий Магистр еще некоторое время вглядывался в вихри своей карманной бури за тонким серо-голубым стеклом. Иногда, повинуясь его желаниям, вихри приобретали самые причудливые формы и цвета, росли, опадали. Наконец, сочтя изменения достаточными, сэр Нанка пробормотал себе под нос: Ну что ж, приступим.
В следующий миг он оказался в Лунном Зале, где уже собрались все прочие члены Ордена.
Братья - произнес Великий Магистр, не размыкая губ - этот день настал. Сегодня я выполню свое обещание, и мы сможем уйти. Тропами Мертвецов - на поиски бессмертия!
Осталось лишь перенестись в одно из подземелий Джангум-Варахана. Какая сложная задача. - подумал Нанка Ёк, усмехнувшись.

Сойдя с Моста Времени, один бесконечно долгий миг Нанка Ёк заново учился жить в том Мире, где появился на свет тысячи лет назад. После удачного завершения этого непростого дела он, наконец, смог встать на Темный Путь и попал в свои личные покои.
"Все складывается идеально. Силен, ни капли трепета перед чудом жизни, в порывах вдохновения ничего не замечает" - думал сэр Нанка, разглядывая бурю в маленьком шарике, парящем над его рукой - "Бедный неразумный сновидец решит, что это все - чистая случайность, а мы, наконец, начнем свое путешествие - неуловимое движение руки, шарик поднялся чуть выше, - "Никто, кроме ветра, не пройдет по нашим могилам. Это сильно облегчит дело.
А побочные жертвы" - губы его  тронула нехорошая улыбка - "никого и никогда не волнуют. Тем более что попасть на Тропы Мертвых можно только так - перестав быть вместе с подземельем и парой тысяч ни в чем не виноватых обывателей"
Великий Магистр еще некоторое время осматривал свою карманную бурю за дымчатым серо-голубым стеклом. Иногда, повинуясь его желаниям, вихри внутри росли и опадали, приобретая самые причудливые формы и цвета. Наконец, сочтя изменения достаточными, сэр Нанка сжал шарик в руке и в тот же миг заснул.
Там, во сне, он аккуратно превратился во вторую тень Датчуха Вахурмаха и некоторое время с интересом оглядывался. Место, в котором находился обладатель бессовестно скопированной тени, действительно было достойно внимания: бесконечная выжженная пустыня, созданные будто из осколков разноцветных зеркал вихри, бешено пляшущие по ней, и их песня - нечто невыразимое, похожее на мурлыканье котенка, рев тысячи бурь и шепот утреннего леса одновременно.
Конечно, сэр Вахурмах попал туда далеко не случайно. Этот мир на самом деле - не более чем "начинка" того самого шарика из слегка мутноватого стекла. Однако чтобы осознать сей тривиальный факт, нужен опыт, которого  у молодого Сонного Наездника пока не было, и потому сейчас он просто стоял, пытаясь прийти в себя.
Надо больше тренироваться - огорченно пробормотал сновидец - Удерживание снов - это же азы... Хотя, возможно, так даже лучше. Тот город за пропастью скучноват, здесь гораздо интереснее.
Некоторое время он стоял, вертя головой, заметил вторую тень - Надо же, раньше вроде одной обходился    *тихий смешок откуда-то снизу* - а потом начал свою неспешную прогулку.
В этом странном месте, состоящем лишь из песка и ветра, еще не было времени, и сэр Нанка мог спокойно подождать, пока Датчух Вахурмах будет очарован этим миром и пожелает воссоздать его в реальности. Вообще-то вся эта  пустыня существовала с единственной целью - заворожить великого сновидца, заставить его сделать сон явью; вполне естественно, что бедолага не смог долго игнорировать главное желание приютившей его реальности.
Убедившись, что уже мир оседлал Сонного Наездника, Нанка Ёк проснулся. В следующий же миг он оказался в Лунном Зале, где собрались все прочие члены Ордена.
Братья - произнес Великий Магистр, не размыкая губ - этот день настал. Сегодня я выполню свое обещание, и мы сможем уйти. Тропами Мертвецов - на поиски бессмертия!
"Осталось проложить Темный путь в подземелья Джангум-Варахана. Надеюсь этот сновидец, дюжину вурдалаков ему на брачное ложе и столько же под шапку, еще не успел их уничтожить."

Ночь в Ехо выдалась спокойная, ясная, в такие ночи так сложно спать и так легко думать. Погрев в руках чашку с давно остывшим кофе, Макс отставил ее в сторону и с тоской посмотрел в окно на засыпающий Ехо. Самому Вершителю спать не хотелось совершенно, хотя сон сейчас стал бы его спасением. Навязчивые мысли, навязанные наваждением образы не желали идти из головы.  Происшествие с книгой огненных страниц что-то сломало в том прежнем сэре Максе, которого все знали раньше и в душе поселился страх, что изменения эти необратимы. Все внутренние демоны сомнений, которые он так тщательно сдерживал со времени своего приезда в Ехо, вырвались наружу и требовали внимания, и их невозможно было игнорировать. Хотелось с кем-нибудь поговорить, но не хватало решимости послать зов. «Прекрати, приятель», - мысленно фыркнул Макс, - «плохой опыт — тоже опыт. И не в такие передряги попадали. Радовался бы, что вообще жив остался, дружище». Но как же тяжело следовать советам, пусть и тем, что даешь себе сам! Еще вчера все казалось более-менее сносным, хотя одни Магистры ведают, как ему было тяжело вести себя с ребятами так же, как раньше, и как стыдно было за себя, ведь они специально пришли его поддержать. При воспоминании о Меламори становилось особенно больно, он видел, что она не верит в его уверения о собственном благополучии, видел, но сделать ничего не мог и бесконечно корил себя за это. Но сегодня не было и этого, только он сам и его мысли, а от себя-то не убежишь. В том наваждении от него самого остались одни руины, медленно и неумолимо он раз за разом терял все, что было дорого, пока не потерял самого себя. От одних этих воспоминаний становилось жутко, но Макс не отгораживался от них — скоро наболевшее станет отболевшим, нужно просто перетерпеть.
С внезапной отчетливостью осознав, что еще пара часов в стенах собственного дома и можно будет присоединяться к дружным рядам пациентов приюта Безумных, Макс оделся в неприметное серое лоохи и отправился на улицы Ехо, стараясь отогнать то всепоглощающее чувство тоски и тревоги, которое стало его неизменным спутником в последние дни. Мягкий свет фонарей, цветная плитка мостовой, маленькие уютные улочки и необычные дома, город, любимый всем сердцем, сейчас казался единственным утешением. Забавно, но всю красоту окружающего мира люди начинают замечать лишь тогда, когда все по-настоящему хреново. Как не парадоксально, но эта бесхитростная мысль немного отрезвила голову и позволила взглянуть на ситуацию по другим углом: в бесконечных попытках самокопания он опять дошел до крайности и нет ничего удивительного в том, что этот путь завел его в тупик.
Послав зов сэру Джуффину Халли и сообщив, что больше не в силах проводить дни за бездельем, Макс решительно направился в сторону Дома у Моста.

Бывший Великий Магистр Ордена Семилистника, Благостного и Единственного, сладко потянулся в шезлонге. Солнышко над Харумбой клонилось к закату, отбрасывая мягкий свет на белые камни горной гряды, окружавшей с трех сторон замок сэра Нуфлина Мони Маха. На лужайке, огромной, словно полигон для сражения всех Магистров всех Орденов сразу, резвились черепахи и играли в игру "отгадай, что у меня под панцирем". С веранды неподалеку доносился аромат менкальего стейка.
- Незабвенная, - обратился Магистр Нуфлин к пышногрудой блондинке, возлежавшей в соседнем шезлонге. - Будь добра... ик... передай мне... ик... да что такое! Передай мне стаканчик бомборокки... ИК!
Первым термином, который Великий Магистр исключил из своего лексикона по прибытии в Харумбу, стал "умеренность". Искренне недоумевая, почему слова "покой" и "покойник" имеют одинаковый корень, Нуфлин пустился во все тяжкие. Сошел с рельсов, загулял, загудел на всю катушку. Обстановка вседозволенности более чем располагала к подобному поведению.
Тем не менее, на окоеме сознания Магистра маячило некое подобие – даже не заботы – скорее праздного любопытства относительно дальнейшей судьбы детища всей своей жизни. Отдавая Максу ключ от Иафаха, Нуфлин все-таки надеялся, что тщеславие, в определенном количестве имеющееся у каждого человека, сделает свое дело, и мальчишка рано или поздно возьмется за дела Ордена. Леди Сотофу он будет слушаться беспрекословно, в этом не было сомнения, она его, глядишь, научит уму-разуму. По крайней мере, Макс не станет сумасбродствовать, как например... Магистр поморщился при мысли о Кеттарийце, но отнюдь не потому, что тот расценивался как претендент на должность Великого Магистра Семилистника. Для Джуффина это значило бы размашисто расписаться на справке, свидетельствующей, что "Кеттарийский Охотник окончательно утратил былой кураж и отныне удаляется в трущобы бюрократии".

- Хорошего дня, Магистр, - поздоровалась Райна, милая девушка с темными волосами и алебастровой кожей, доставлявшая ему почту. - Как ваши дела?
Нуфлин нахмурился. Столь церемонный тон Райны после того, что у них было пару дюжин дней назад, настораживал.
- Лучше сразу выкладывай.
- До нас дошла некоторая информация из Ехо. В общем, у меня две новости.
- Тогда начинай с хорошей, - распорядился Мони Мах, после смерти обретший удивительно оптимистичный взгляд на жизнь, если пребывание в Харумбе, этой Обители Блаженных, можно было так назвать.
- Это будет несколько затруднительно, сэр, - тактично заметила девушка, опасаясь, что Нуфлин решит возродить традицию ранней Эпохи Орденов, когда гонцы, принесшие дурные вести, сиюминутно подвергались удушению. - Значит так, первая новость - сэр Макс доверил выбор кандидатуры Великого Магистра Ордена Семилистника сэру Джуффину Халли.
- Ужас какой! Значит, кеттариец все-таки заграбастал себе мое место, подлец эдакий?
- Не совсем. А вот и вторая новость подоспела: Великим Магистром стал сэр Шурф Лонли-Локли.
- Хвала небесам, а то я уже испугался... постой-ка... В моем Ордене Великим Магистром стал КТО?!
Райне показалось, что вопль Магистра Нуфлина эхом отозвался от гор.

Сто тысяч вурдалаков им всем под одеяло, под подушку, в задницу и в уши! С виду адекватные люди, а на проверку оказались кучкой сумасшедших, которая – подумать страшно! – усадила во главу Ордена маньяка! Безумного Рыбника! – негодовал Нуфлин, быстрым шагом направляясь в свой кабинет. - По милости этого субъекта Послушники превратятся в кучку сопляков, дрожащих, как грязь при виде веника! Великий Магистр должен быть лидером, но не инструментом для запугивания народных масс!
И как, интересно, Сотофа могла это допустить? В конце концов, она единственная, кто подавал хоть какие-то признаки аналитического мышления.
Хотя, надо признать, и эта милая леди порой заставляла сэра Нуфлина докуриться до хрипоты.

Он распахнул дверь так, что та чуть не слетела с петель, а в стене осталась вмятина от ручки, двигавшейся тогда со скоростью снаряда из рогатки бабум.
"Очевидно, кое-кому в Ехо нужна архисерьезная головомойка. Обидно, что никакого способа воздействия, помимо вербального, не осталось..."
Благо, язык у Великого Магистра всегда был подвешен. Вот только о чем писать людям, для которых словосочетание "здравый смысл" стало архаизмом..?
Поэтому Нуфлин написал, что подумал.
Будучи в плохом настроении, Великий Магистр всегда изъяснялся простым, доходчивым языком, имевшим целью показать его интеллектуальное превосходство над собеседником, но, перечитав письмо, счел обилие нецензурной лексики слегка неуместным, поэтому взял новый лист бумаги.

"Ваше Величество,
Спешу уведомить вас, что я категорически против возведения сэра Шурфа Лонли-Локли в статус Великого Магистра Ордена Семилистника, Благостного и Единственного. Настоятельно прошу выбрать на эту должность кого-то с менее пугающей биографией. Да кстати, вы меня очень одолжите, если при выборе нового Великого Магистра обойдетесь без советов сэра Джуффина Халли.

За сим остаюсь вашим покорным слугой,
Нуфлин Мони Мах".

Буквы в его письме резвились по странице словно менкалы, выпасенные на конопляном поле, но, тем не менее, Нуфлин счел письмо предельно ясно передающим его отношение к сложившейся ситуации.
"Для начала сойдет. Если не поможет, придется написать более убедительным слогом".