Шурф Лонли-Локли размашисто шагал в сторону кабинета Великого Магистра, весь полыхая и дрожа от гнева, едва сдерживаемого высокомерием – мол, вы все тут недостаточно хороши для того, чтобы я делился с вами своими переживаниями, вы в таких тонкостях даже и не разбираетесь, куда вам… Праведное презрение ко всему Ордену, в котором юноша был вынужден терять лучшие годы своей жизни, не позволило ему отложить визит к начальству в долгий ящик, Шурфу не терпелось высказать старику всё, что думает о нём, и ещё немного сверх этого. Разнести отлаженную схему взаимодействия послушников и Магистров по кирпичику до основания, заодно обрушив остатки собственной репутации - и Лойсо Пондохва с ними, не жалко!
Даже не соблаговолив постучать, поскольку, как ему сообщили, тот согласился на аудиенцию и ожидал его, молодой человек едва ли не пинком распахнул дверь и, переступив через порог, смерил Великого Магистра таким взглядом, от которого, по лично его собственному мнению, следовало бы захотеть оказаться как можно дальше. Серые глаза смотрели мрачно, тяжело, исподлобья, с возмущением, готовым перерасти во вспышку неконтролируемой ярости. Ноздри трепетали от судорожного дыхания. Сердце колотилось так, что Шурф где-то на периферии сознания слегка удивлялся, как оно ещё не разнесло жалкую преграду в виде грудной клетки.
-Почему Вы не говорите послушникам Ордена ещё при поступлении всю правду о том, чем на самом деле занимаются в этой вшивой вурдалачьей дыре?! – как следует накрутивший себя загодя Лонли-Локли выбирать выражения отнюдь не собирался. Он мерил кабинет шагами, двигаясь из конца в конец и обратно перед креслом Великого Магистра, и нёс всё, что ни приходило в голову, а там мерцало и переливалось всеми цветами радуги стремление наговорить как можно больше дерзостей, вдруг какая-то да заденет по-больному, тогда Шурфа точно никто удерживать в Ордене пытаться не будет, невзирая на весь его магический потенциал, - Боитесь, что никто к Вам тогда не придёт?! – вскинув голову, насмешливо бросил сквозь зубы Шурф, прищурившись на Великого Магистра, как ему казалось – с испепеляющим и уничижающим презрением, - В Ваших интересах позволять адептам Ордена погибать, или Вы просто бессильны хоть как-то разобраться с необходимостью человека умирать?! А я-то, наивный, верил… - молодой человек застыл, скрипнул зубами и импульсивно развернулся в сторону верховного руководителя Ордена, - Я Вам верил, Магистр! Верил каждому Вашему слову о благе Ордена, которое станет нашим благом, достаточно лишь усердно трудиться и развиваться – а Вы лгали! Смотрели в глаза и беззастенчиво лгали, как будто мы для Вас – маленькие дети, которых можно провести дурацкими сказочками о грядущем всемогуществе и превосходстве Вашего Ордена перед остальными! Что, очень забавно за нами наблюдать, да, сэр? – какое там "за нами", его, персонально его выставили полным идиотом, на остальных Шурфу было глубоко и капитально наплевать! Ощутив, что сейчас попросту задохнётся от приступа безудержной ненависти, он стиснул кулаки так, что костяшки побелели, а ногти впились в ладони, крепко зажмурил глаза, до боли закусил нижнюю губу и глубоко вдохнул, а потом веки юноши дрогнули, резко распахнулись, и выражение глаз его сделалось уж окончательно, дальше просто ехать некуда, мрачным и негативным, - С меня хватит этого. По горло сыт здешними паршивыми условиями. Я ухожу. И дырку в небе над Вами с Вашим Орденом!
Пафос, на котором Лонли-Локли закончил своё пламенное выступление, следовало бы отчерпывать большими вёдрами. Однако, для него всё было серьёзно. Очень серьёзно, даже чересчур. Он придал лицу максимально независимое выражение, крутанулся на носке правого ботинка и шагнул к двери, имея вид человека, который сказал всё, а то и даже больше, чем собирался изначально.

Шурф нахмурился, сосредоточенно внимая Великому Магистру и спешно соображая, уж не дурят ли ему голову. О чём говорит этот человек? Хочет сказать, что отец плохо старался? Не трудился для Ордена? Не хватило могущества и терпения? Под сумрачным, как беспокойное перед пришествием шторма море, взором Лонли-Локли начали плавиться все покрытия, на которые ни падал его взгляд – стен, пола, стола сэра Кевлаха. От одного из взглядов, которые метнул юноша, задымилась и вспыхнула с одного уголка и бумага, которую держал в руке глава Ордена Дырявой Чаши.
-Ну и что Вы мне предлагаете? Сидеть спокойно и рыбу в Хуроне считать? – наконец, мрачно процедил он, - Спасибо, но это не по мне! Или Вы мне чётко говорите направление, в котором следует двигаться, чтобы развиваться дальше, и как можно плодотворнее, или я ухожу! – Шурф уже прикидывал, как ему будет сподручнее вынести с собой несколько полезных книг из имущества резиденции. Он считал это не кражей, но заимствованием – когда доучит всё, что в них содержится, вернёт. А, чтобы не убили как отступника, ему придётся в кратчайшие сроки обзавестись где-нибудь силой. А потом вернётся и перевернёт это вшивое заведение вверх дном. Они ещё попляшут. Пожалеют, что не знали ему цены. Если здесь все слабы, неспособны и ничтожны - он найдёт другой путь на вершину своего всемогущества и бессмертия. Обязательно отыщет, вот увидите!
На губах молодого человека заиграла кривая нехорошая ухмылка.
-Когда же Вы поймёте, что я не такой, как все они, у которых от здешней протухшей рыбы и неизвестно на что заговорённой водицы уже успело размягчение мозгов произойти?! – у него свело скулы, пальцы правой руки конвульсивно дёрнулись, он согнул их и взмахнул рукой так, будто собирался ногтями разодрать стол Магистра – однако, стоял слишком далеко для этого, и, когда Лонли-Локли поднял руку, стало заметно, что он замыслил на самом деле. Ладонь и фаланги оплетало тёмно-фиолетовое искристое пламя, больше напоминающее пляшущую связку миниатюрных молний. Сделав пару стремительных шагов вперёд и шарахнув вторым кулаком по столу Великого Магистра, он отвёл эту руку назад, то ли замахиваясь для удара, то ли инстинктивно отводя таковой, чтобы назревшее заклятие не сработало само собой – всё-таки вряд ли замышлял калечить этого старика, пусть даже тот и лукавил, глядя ему в глаза, - и почти выкрикнул, припечатывая слова к твёрдой гладкой поверхности, роняя их на голову собеседника, будто неотёсанные булыжники:
-Не смейте! Держать! Меня! За наивного! Малолетнего! Идиота! Вам понятно?!
По блеску в зрачках, по губам, тронутым дрожью почти не удерживаемой ярости, становилось понятно, что Шурф Лонли-Локли пребывает на грани срыва, недалеко от того, чтобы начать просто крушить всё вокруг себя, невзирая на возможные последствия.

Очередное ругательство, которое его так и подмывало ляпнуть, с губ Шурфа всё же так и не слетело, несмотря на то, что в нём по-прежнему клокотали и бурлили самые различные эмоции, от раздражения и гнева до растерянности и недоумения. Он всё-таки действительно не был дураком. И отлично понимал, что Магистр прав, и, даже если и не во всём, то в очень многом. Приведённый список Орденов был далеко не полон... Но имелось огромное количество сомнений в той области, что в самые могущественные из них его возьмут. Не с боем же пробиваться? Шурф, ничтоже сумняшеся, вполне мог бы. Но вряд ли добился бы тем чего-то, кроме того, что его бы уничтожили. Что юношу совершенно не устраивало.
-Не хочу я ни в какие дурацкие Ордена. Вообще, - буркнул он, остывая и заставляя собственную непроизвольно сработавшую магию рассеяться, - «Кто устроил этот Мир так нелепо, что для получения силы непременно нужно сбиваться в кучу с какими-то непонятными недоумками?» - других слов для людей, которые, едва получив удобное для них тёплое местечко или просто занимаясь делом, которое им нравится, довольствуются этим, утверждают, что от добра добра не ищут, и боятся перемен, у Лонли-Локли не было, - «Почему я вообще вынужден терпеть их всех рядом с собой? Я стою на месте, а жизнь не останавливается… Ладно – отец, но я так и оглянуться не успею, как смерть явится и за мной, и что я, спрашивается, смогу ей противопоставить? В этом направлении я ничего ещё не предпринял, вообще, совершенно! А время утекает…» - он до сведения скул, до помутнения рассудка и едва ли не до паники, до согласия на едва ли не любые условия не хотел гибнуть, исчезать, отправляться в это чёрное никуда, из которого возвращались разве что в виде призраков – но их Шурф считал в лучшем случае жалкими подделками на людей, облик которых те повторяли, - Но, насколько я понимаю, выбора у меня нет, если я хочу развиваться, а не бессмысленно блуждать кругами в поисках случайного знания… А, если выбирать среди Орденов, то я вынужден согласиться с Вами и признать, что данный вариант – один из лучших. В связи с этим я хотел бы попросить у Вас прощения, сэр, за свою несдержанность, - говорил Шурф при этом таким тоном, как будто сам свысока соизволял даровать это самое прощение, а не просил о нём, - Но, сэр, я действительно хочу развиваться… - без колебаний, ведомый вдохновением, он дал волю тому, что приходило ему на ум, понимая, что надо, во-первых, сгладить впечатление от всего сказанного им прежде, а, во-вторых, как-то подольститься к Великому Магистру, чтобы тот предложил ему лучшее применение способностей, - …и приносить пользу Ордену, и вообще что-то делать и видеть результат своих действий. Люди, дающие мне советы или распоряжения, в большинстве своём сами не понимают, о чём толкуют, и никогда не отвечают на мои вопросы полностью. Я думаю, они сами далеко не всегда знают, как надо правильно. А я не привык выполнять что-либо, не зная, что мне это даст, или хотя бы в теории может дать.
На этом моменте послушник-таки выдохся. Точнее, говорить ему больше не хотелось. Зато – даже не сел, а едва ли не рухнул в кресло для визитёров сэра Кевлаха, закрыл глаза, а тело само собой заняло расслабленное положение.